«Отец» мало растерялся. Неуж-то он возвратился в эру штиблетов «прощай, юность», лаврового листа и хмели-сунели на прилавках гастрономов? Толком ничего не понимая, он испил кружку кваса, которую ему заполнили из реквизита – баклашки современного белорусского кваса. Позже подступали ещё люди. Наш реквизит стремительно кончился, хотя не все оставались удовлетворенными: всё-таки на цистерне ГАЗ-52 неописуемо дерзко написано «ПИВО», а в наличии есть лишь квас.
Про воробушков и пионеров
В городке, где я родился, около входа на центральный рынок работал обычный русский гастроном – со стеклянным фасадом, «газосветной» вывеской, которая сама по для себя к тому времени стала отдельным жанром светового искусства… Как-то совершенно небольшим пацанёнком я проходил мимо этого гастронома с батей и направил внимание на сидячих на металлическом заборе мужчин. Я просил отца, чего же это здесь мужчины посиживают? Кто это совершенно такие? Батя за словом в кармашек никогда не лез (и не лезет до сего времени), потому дал ответ очень дипломатически: «Это, отпрыск, воробушки».
Я очень опешил. Мелкие птички, которые мы в детстве за их чрезмерную наглость называли автоматчиками, никак не были похожи на этих нахмуренных мужчин, чьи лица больше напоминали червивую яблоковую падалицу в саду около нашего дома. Но здесь возник ГАЗ-52 (либо 53 – тогда я их не умел различать) с ярко-жёлтой бочкой-прицепом. Мужчины стайкой слетели с забора и рванули к бочке. Вправду, сходство есть.
Через пару лет в кладовой я нашёл дедовский катушечный магнитофон «Комета» и кучу бобин. Посреди знакомых песен Окуджавы и Высоцкого услышал одну незнакомую, в какой были такие слова:
«Стоит на полустаночке,
В кармашке две тараночки,
А мимо бочку с пивом повезли.
И сердечко так колотится,
И испить ему охото,
Эх, где же вы, вчерашние рубли…».
А дед у меня, оказывается, тот ещё был забавник: слушал Аркадия Северного. Даром что кандидатскую защищал…
Бочка с пивом около гастронома – это был реальный культурный код той эры. Пили это пиво, естественно, не только лишь измученные нарзаном «воробушки». Тогда к этому относились намного спокойнее. Беспокоились лишь тогда, когда кто-то в очереди просил долива опосля отстоя пены: во рту сухо, голова болит, жара подавляет, мягенькие шаги дворового кота кажутся топотом, а здесь ещё перед тобой кто-то время тянет. Здесь, осознаете ли, человек погибает, а он – пена. Безответственный товарищ, добросовестное слово. И страдающая с похмелья очередь такому гражданину полностью могла выразить своё недовольство.
А вот у бочки с квасом очередь повеселее: здесь и пионеры с бидонами стоят, и просто желающие освежиться кваском. Смачно и полностью доступно: три копейки за небольшую кружку, 6 – за пол-литровую. Ну а в бидоны квас льют уже литрами: кому – попить, кому – на окрошку.
Нет, как желаете, а жёлтая бочка – это знак эры. Не попросту её зрительная примета, а конкретно знак: очереди, бесстрашное употребление кваса либо пива из одной кружки по очереди… В конце концов – мухлёж и неописуемые барыши работников торговли. Да-да, было и такое.
Посреди продавцов негласно числилось, что если в такую бочку влить четыре ведра воды, то этого приметно не будет. Тем временем четыре ведра давали примерно 18 рублей {живыми} средствами. А один торговец в горячий денек мог реализовать еще больше одной бочки, так что навар выходил весьма солидным. Основное – не скупиться, а то можно напороться и на проверку: желающих «подсидеть» сотруднику и самому сесть у краника бочки посреди продавцов было достаточно много.
А идеальнее всего, естественно, применять соду. Одна пачка на бочку давала потрясающую долгоиграющую пену в кружке! При всём желании налить пол-литра в кружку не выходило, а торговцу лишь этого и нужно. А если кто-то сдуру попросит долить опосля отстоя, то можно в порыве праведного гнева обратиться к очереди. Смотрите, дескать, граждане, что делается: товарищ очередь задерживает! Товарища могли затереть, опосля чего же скандалить он уже не желал.
Под грохот прицепа
Фотографировать бочку мы поехали в Купчино – район Петербурга, который до сего времени местами весьма похож на Ленинград. Буксировать русский артефакт каким-либо ГАЗоном Некст не хотелось: это бездуховно. Потому в качестве тягача употребляли ГАЗ-52 04. С ним всё понятно: переделанный ГАЗ-51, неготовый ГАЗ-53. Снаружи – новейший, снутри – старенькый. Мне как-то приходилось участвовать в фантастическом по собственному раздолбайству перегону такового грузовика из Марёво в Питер, потому садиться опять за руль этого шедевра российского автопрома не очень хотелось. Понимаю, что у данной для нас машинки есть целая армия фанатов, но мне по нраву больше ГАЗ-53, так что в сей раз я поехал пассажиром. Нужно признать, что отреставрированный ГАЗ-52 тоже не так плох, и поездка на нём может принести наслаждение. Но лучше – пассажиром.
Невзирая на временами рычащий мотор, грохот прицепа сзаду был слышен всю дорогу. Что поделать – он пустой, а его система не предполагает способность мягко катиться в ненагруженном состоянии через трамвайные пути.
В базе прицепа-бочки лежит телега одноосного прицепа ТАПЗ-755 Тираспольского завода автоприцепов Молдавской ССР (в нашем случае – 1975 года выпуска). Рама простая – два лонжерона, соединённых поперечинами, обычная опора на 2-ух продольных полуэллиптических рессорах и полное отсутствие тормозов. На ходу, допустим, мы непревзойденно тормозили «газончиком», а вот на стоянке пришлось бегать в поисках каких-нибудь булыжников, которые можно было бы запихнуть под колёса. Можно было бы пользоваться современными «ботинками», но на фото это смотрелось бы забавно. В СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) в виде упоров почаще употребляли кирпичи, но на данный момент в Питере проще отыскать благочестивую даму в портовом кабаке, чем бесхозный кирпич на улице.
Заглавие прицепа-цистерны АЦПТ-0,9 значит «автоцистерна пищевая теплоизолированная» с эксплуатационной ёмкостью 0,9 тыс. л. (другими словами, 900 л). Система у неё на 1-ый взор простая, но действенная. В её базе лежит бак из пищевого алюминия с шириной стены в один сантиметр (до 1975 года его делали из нержавеющей стали). Бак покрыт теплоизоляционным слоем, кое-чем напоминающим современную монтажную пену, и обшит листовой сталью шириной 1,2 мм. В итоге вышел термос, и при температуре внешнего воздуха ±30 градусов за 10 часов допускалось изменение температуры содержимого бочки всего на 2 градуса. Вес такового пустого прицепа составлял 850 кг, причём из их 380 кг – это масса цистерны. К телеге прицепа цистерна крепилась железными лентами, под которые подкладывали слой брезента, чтоб они не портили поверхность бочки.
На стоянке отцепляем бочку и ставим её на упоры. Они есть и впереди, и сзаду. Задний висит в воздухе: чтоб слить содержимое цистерны до конца, под фронтальный упор требуется что-то подсунуть, чтоб бочка наклонилась вперёд до контакта заднего упора с землёй. Нам этого не требовалось, потому приступаем к подготовке нашей импровизированной торговой точки.
В жару торговец мог спрятаться под маркизой, которая надевалась на особый основа. Её установка занимает практически несколько минут – довольно высвободить основа из фиксаторов, перекинуть его на заднюю сторону бочки и привязать к нему саму маркизу. Далее становится увлекательнее: нужно приготовить к работе ринзер. Ринзер – это на современном языке. По-старому он именуется проще: кружкомойка. Да, вот такое незамудреное заглавие. А совместно с ними были и стаканомойки. Всё это – варианты наименования того предмета, который на данный момент именуют ринзер. Отличались они в главном поперечником дна посуды, которую там можно было мыть (кружкомойки были больше, чем стаканомойки). И они все делились на две группы: стационарные для общепита и вот такие – для установки на телегах либо в автоцистернах для выездной торговли.
Конкретно при помощи этого приспособления можно было промыть кружку. Ну, как промыть… Сполоснуть, не больше. Даже умопомрачительно, что вопросцы гигиены не очень очень тревожили людей ни в очереди за квасом, ни за пивом. Не страшились ни пищеварительной палочки, ни чего же другого, что там полностью могло быть: никто не понимает, как кропотливо эти бочки обеззараживали. И обеззараживали ли их совершенно, поэтому что байки про червяков и дохлых кошек в этих бочках тиражировали достаточно интенсивно. Правда, никого они не стращали. Может, поэтому что даже в моём детстве привязать верёвкой за хвост труп кошки и пугать им девок было обычным развлечением, а может, люди были иной закалки – не из трусливых. А быстрее всего, просто никто такую статистику совершенно не вёл. На данный момент на этот вопросец четкого ответа уже не отыскать, потому вернёмся к ринзеру.
Для работы его нужно подключить шлангом к водопроводу, и конкретно потому бочки пробовали ставить там, где таковая возможность была. А от брызг воды торговца защищал пластмассовый колпак с арготическим заглавием «каска». Правда, его обычно снимали: очень уж мешает ставить в ринзер кружку.
Рядом – воронка. Без неё никак: прибежит пионер с бидоном для кваса, как наливать? Лишь при помощи воронки. Есть ещё и малая стальная коробка с крышечкой – это касса. Всё, торговая точка готова, можно отоваривать жаждущих людей. Добро пожаловать в очередь!
Не только лишь квас
Умопомрачительно, но бочки для кваса и пива были не первыми русскими пищевыми автоцистернами. Их начали выпускать в 1967 году на Ново-Троицком машиностроительном заводе в посёлке Краснооктябрьский Сокулукского района Киргизской ССР и на Карловском механическом заводе в городке Карловка Полтавской области Украинской ССР. Но чуток ранее – в 1957-м году – возникли серебристые прицепы-цистерны, которые были предусмотрены для розничной реализации молока.
Не понимаю, как для вас, а мне жёлтые как-то симпатичнее. Из-за надписи «ПИВО», наверняка.
